Пистолет и школа

Пистолет и школа

 

Мать нашла кортик. Учинила допрос. Потом выбросила его в дворовой туалет. Немецкие пластинки побила молотком и выбросила из страха, что на них были записаны немецкие военные марши и гимн Третьего райха. Пистолет не нашла.

Я принес пистолет в школу. Хвастался перед ребятней. Увидела Наташа Казанская:

*Сейчас же отдай директрисе!

*Еще чего!

*Не отдашь – я скажу. Так до несчастья недалеко. Понял?

Директор вызвала меня и потребовала отдать ей. Я сказал, что у меня нет. Но Наташа стояла на своем:

*Есть! Я сама видела!

На выручку пришел Гришка. Он достал из кармана игрушечный пистолет, стреляющий пистонами:

*Вот этот пистолет. Это Гена пошутил, что настоящий!

Но Наташа стояла на своем:

*Нет! У него настоящий. Как у моего папы, что на работе выдали. Так же рамка с патронами в ручку прячется! И клацает по-другому – громко так!

*Да ошиблась она! Другого у нас не было!

Директриса сказала, что если я не отдам, она вызовет милицию. Я не отдал.

Шел урок дарвинизма. Я сидел у окна, выходящего на школьный двор. В середине урока я увидел, что за ворота вышли директриса, завуч и военрук – он же физрук. Потом приехала машина, из которой вышли трое в милицейской форме6 двое мужчин и одна женщина. Мы с Гришкой поняли, что это за пистолетом.

Рядом с моей партой была решетка, закрывающая отдушину в полу. Решетка крепилась четырьмя шурупами по краям. Один шуруп прочно сидел на месте, а три других легко вынимались, и решетку можно было легко отвести в сторону. Туда мы прятали папиросы, чтобы не отобрали учителя. Я тут же отодвинул решетку и положил туда пистолет как можно дальше от отверстия.

Пришли милиционеры. Потребовали у меня оружие. Я отдал им Гришкин игрушечный пистолет. Обыскав меня и все мои вещи, они, естественно, ничего не нашли. Тогда они построили девочек лицом к доске, а нас стали обыскивать. Никто ничего не знал. Ребята говорили, что видели только тот самый игрушечный пистолет – больше никакого. Только Наташа стояла на своем.

Тогда они решили, что я передал оружие кому-то из девочек. Посторили мальчиков лицом к доске, а женщина милиционер обыскала девочек. Безрезультатно.

Никого не отпуская домой, меня увели в кабинет директора и там начали допрашивать с пристрастием. Сначала говорили, что все будет нормально, что мне ничего не грозит. Но я по опыту знал, что верить взрослым нельзя. Точно так же меня недавно уверяли, что все будет в порядке, если я скажу, кто сунул в розетку короткозамкнутую вилку, чтобы вызвать короткое замыкание и сорвать урок. Я признался, что это сделал я. Меня крепко наказали, а обещание не сдержали. Еще и стыдили – поступок совершил, а снести наказание не хочу.

Потом на глазах у директрисы и завуча меня начали пытать – сжимали изогнутые пальцы, били «под дых» со словами:

*Лучше говори, а то бить начнем.

Это, мол, не битье, а только разговор. Я нарочито громко кричал, но стоял на своем. А они били и били. У меня уже не было сил – хотел сдаться. Но я знал – если сдамся – меня ждет тюрьма. И прощай тогда моя мечта поступить в институт, стать ученым, изучать космос и прочее.

Потом меня отпустили, когда за мной пришла мать. Со мной говорил Берсуцкий, уговаривал – ничего мне не будет. Я так и не сдался. Я боялся, что дома устроят обыск и найдут запасные детали и боеприпасы, а также инструкцию. В тот же вечер я выбросил все улики в Московку.

Постепенно скандал утих. Меня оставили в покое. Однажды вечером после занятий в кружке художественной самодеятельности я рискнул пробраться в класс, к которому заранее подобрал ключ. Трясущимися руками я открыл отдушину и начал шарить рукой в подполье. Пистолет не попадался. Я нервничал, думая, что его кто-то уже нашел и извлек из моего тайника. Успокоившись, я сунул руку поглубже и нащупал холодную сталь пистолета.

Нервничая, я вышел из школы и, несмотря на позднее время, буквально побежал в Дубовую рощу, где протекала река Московка, в которую спускались все сточные воды. Я бросил пистолет на самую середину. Он пошел ко дну, подняв фонтан брызг.

Я вздохнул с великим облегчением и пошел домой веселый и радостный. С тех пор я стремился как можно дальше держаться от оружия.

 

Юлий Гарбузов.

25 ноября 2001 года, воскресенье.

Харьков, Украина.