Одиночество

Одиночество

 

Рукопись была написана в тетради в мае 1995 года, перепечатана с небольшими добавками и опубликована в Приване25 января 1999 года во время жизни в Ванкувере и работы в Блустриме.

 

– Вот Игорь. Есть у него и дом и трак и аппаратура… А скучно-то как!

(Наташа об Игоре Березовском, живущим с Суррее и помогавшим эмигрантам, в частности нам)

 

            Теперь мне представляется, что эта наташина фраза явиласть бессознательной перефразировкой собственного критического высказывания Березовского о канадском образе жизни. Что-то типа “One has a house, a car, a job to pay their mortgages, a couch and a television. He comes from his work, sits on the couch and watches television. And most of all he fears to lose his job, because it would cause him to lose his car, couch and television.” Значит, он считает свою жизнь иной, интереснее. Хочет считать. Он якобы созерцает возможные способы жизни, временно входя в тесное общение с сомнительными личностями, волонтиря в обществе помощи эмигрантам. Однако, даже мы в нашем потерянном положении вновь приехавших, чувствовали себя намного большими хозяевами ситуации и жизни вообще во время его нескончаемых ночных монологов. Теперь обернем мое ироническое наблюдение против меня самого, равно как это я только что проделал с высказыванием Березовского. Самая близкая аналогия – мое пребывание у Эдика с Оксаной, где я по сути, несмотря на их бедность, был тем же зависимым Игорем на фоне их независимой сексуальности. И даже более – поистине во фразе Игоря нет лишних мелочей – я боялся становиться ими за счет возможного выхода из-под финансового влияния Наташи. Значит боюсь потерять свой кауч и телевижен (шероховатый пример – я телевизор не смотрю). Здесь уже близка суть. Где она?

            У меня наготове еще несколько источников материала сходного характера, которые я условно назову “Роботи”, “Лондон” и “Далианство и прочие хиппи”. Рассмотрю их, не утруждаясь плавными переходами.

            “Роботи”. Я к сожалению не могу познакомить читателя с литературным произведением, коим считаю письмо, адресованное Леше Малине его товарищем, эмигрировавшим в Нью Йорк. Написано на специальном примитивизированном и слегка украинизированном русском языке. Стиль позволяет автору довольно свободно путешествовать мыслью по ассоциациям и прочим сюрпризам подсознания, надежно прячась за экран идиотизма. Приведу цитату по памяти, пытаясь сохранить и стиль, но теряюсь в воспоминаниях о точном спелинге и его адаптации. Прошу непосвященных не путать это с настоящим украинским.

            “… Я роботаю в магазині роботом-наладчиком. Налаживаю человеческіе мозги. Тут работають ище 30 таких же роботів. Ми мосилаем друг другу электрическіе заряди типа: “Гуд морнинг, хава ю, га?” И шо я боюсь, Леня, когда вернусь, а там такие же роботи, как і тут. Хорошо, что шо іграеш на гармоше. Не продавай ее за бакси и не меняй на соль и лук і не давай іграться женщинам. Они хороши только на картинках. … Пиши мне письма. Оні такие смешние. Мне от них тепло и весело… “

            Бедная цитата. Я надеюсь позднее скопировать оригинал. И, все-таки, разве это не о том же, что мое “Пиво с чипсами”? (данную рукопись, хоть и наиболее известную среди друзей, не нахожу возможным опубликовать, поскольку она на 80% уже вошла в “Об образовании в Канаде”) Да, но а где здесь одиночество? Я слышал о некой психологической концепции счастья как о степени приобщения к миру. И еще что-то о полноте жизни. То есть, отбрасывается степень удовлетворенности в желаниях, а неизвестное переносится на некий мир или некий жизненный спектр, к которым надо приобщаться или заполнять соответственно. И этому противостоит одиночество. Стена, стекло, аквариум, Канада. Стерильность в противовес вторжениям и вливаниям. Но, оказывается, одиночество может быть и воспето. Например, Дольский: “…Но одиночество прекрасней”. Как же. Лиса и Виноград. Комплекс неполноценности. Защита стыда. Лоза в своем “Одиночестве” им не кичится. Но песня эта, на мой взгляд, гораздо лучше Дольского. Как продукт неудовлетворенного сублимированного либидо у талантливого человека. Пока талант есть, любая скверная причина вызывает в нем красивые плоды. И думаю, что страстность и неудовлетворенность можно считать необходимыми условиями творчества, находясь в рамках не вышедшего еще из моды фрейдизма. Автор незабвенного письма о роботах считает себя одиноким. Мол, кто-то уехал в Чикако, кто-то домой, остались одни мы-роботы. Вектор целеполагания явно направлен на преодоление личного одиночества. Индивидуального, особого, своего. А направлен ли? А может, глубже есть противоположная составляющая? По свидетельству Леши автор в Совке утверждал, что не нуждается ни в чем кроме музыки.

            “Лондон”. Вот какое неожиданное воспевание одиночества услышал я у Парамонова в воскресном выпуске от 23 апреля вчера. Наверное, это и спровоцировало окончательное оформление данной темы. Лондон по его мнению славен и красив своей благопрлучной завершенностью. И не понятно как он связывает это с одиноким достоинством распития пива индивидуумами в лондонских пабах. Чрезвычайно интересно, что это за связь. Существует ли она объективно или это личный комплекс Парамонова? Или это одно и то же, поскольку вещи сами по себе ничего не значат? Я сдаюсь и прошу читателя о содействии в поиске решения. Я забыл аргументы Парамонова. Да может, их и вовсе не было. Тем лучше. Я попытаюсь рассуждать сам. И тогда мы наблюдаем уже мои личные комплексы. Кстати, вы заметили, я поспешил приобщить читателя к своему рассуждению, своему делу, подчинить. В данном случае явно не приобщиться. Никакого объекта либидо кроме себя. Влюбленность была бы выходом из нарциссизма, перенесением части либидо с себя на внешний объект, переоценкой его, как мы обычно переоцениваем себя. Влюбчивость и невлюбчивость. Инфантильный комплекс власти. Сказки учат, что он сильнее денег. Раб мечтает стать господином. А господин рабом? Садомозохизм. Но вернемся к Лондону.

            В обсуждаемом радиовыпуске заметно звучит тема денег. Богатые и бедные. В бедных кварталах – общественный бардак, уличная торговля. Это богатые красиво-одиноки. А к ним приобщаются, им подражают многие, потягивая в пабах пиво и якобы уходя в себя. Уверен, что моей мыслью сейчас движет комплекс, сходный с парамоновским или находящийся от него в зависимости, и вообще достаточно общий. Так что вскрыть его мне интересно. Думаю, что и читателю. Я приглашаю его к столу, чтобы съесть меня. А я буду радоваться со стороны и предлагать соусы. Но вот, опять сбился на нарциссизм. Богатые и бедные. Бедные знают свое место и не мешают богатым богатеть. Отсюда по словам Парамонова одинокий индивидуализм – гарантия от социальных революций. Антиколхозность. А куда деть аграрные религиозные общины Великобритании? Но так же хорошо уживаются в Польше и Франции свобода сексуальных взглядов с тотальным католицизмом, требующим солибата от священников. Последнее, что хочется сказать о Лондоне. Если в нем скучно русскому североамериканцу, а мне – в Северной Америке, то, вероятно, этот ваш Лондон действительно скучен.

            Далианство и прочие хиппи. Если Фрейд позволял себе всю жизнь следовать концепции либидо как основе психической энергии, то я позволю себе вышеупомянутую концепцию приобщения хотя бы на притяжении одной заметки. Тогда далианство в ее свете выражается двумя словами: любовь к испражнениям. Почему? Почитайте его. Дали любит свои испражнения и продуцирует их в массы. Массы сладостно потребляют испражнения Дали. Тот же садомозохизм. Кто потерял интерес к этим испражнениям, может приобщиться к иным хиппи в качесве донора или акцептора. (Понятно, что донорство в данном случае характеризует высшую ступень социально-артистической лестницы). Т.е. экскременты – носитель коммуникативной информации, инструмент и символ приобщения. Отсюда так притягательна эякуляция внутрь, во все недозволенные места. Проникновение как власть, суперприобщение. Центральный антипод одиночества.

            Оттого-то мне была всегда так заманчива роль рокзвезд типа Леннона и художников типа Дали. Гораздо милее чемпиона по бальным танцам или бадминтону. Одна забота – о хорошем стуле и как красивее распорядиться экскриментами. Их инфантильная связь с деторождением. Творчество как продуцирование потомства. Оно немного спасает от одиночества.

 

Борис Гарбузов